Завещание Сергея Дедова
…Мы детям клянемся, клянемся могилам,
Что нас покориться никто не заставит.
Анна Ахматова, 1941 год
С жителем Кореновска, майором запаса Александром Дедовым мы познакомились в районном Совете ветеранов. Александр Сергеевич сообщил, что 24 июня его отцу - инвалиду Великой Отечественной войны, орденоносцу (орден Отечественной войны II степени), отмеченному боевыми наградами (две медали «За Отвагу», «За победу над Германией» и еще около 20 наград), Дедову Сергею Павловичу – исполнилось бы 100 лет со дня рождения. К сожалению, Сергея Павловича уже нет в живых, его не стало четыре года назад, но бесценные воспоминания защитника Отечества о военном лихолетье в свое время записал и бережно хранит его сын.
-У них не было наших современных машин, телефонов, одежды и столько разнообразной пищи из самых разных продуктов. Да и одевались они проще, и магазины разнообразием и изобилием товаров не удивляли, но люди «военного» поколения были счастливы и от того, что имели, хотели жить, созидать и любить! Об отце и его сверстниках я всегда думаю с нескрываемым восхищением и задаюсь вопросом: откуда они черпали силы, чтобы выжить, победить и остаться простыми, скромными, честными, справедливыми!? – удивляется мой собеседник Александр Дедов. - Ведь их характер, бойцовский дух, воля к победе ковались в преодолении неимоверных, даже запредельных трудностей, когда приходилось «смотреть смерти в лицо»… Наверное, отсюда и «психология Победителей».
Родился отец 24 июня 1924 года в станице Кореновской, и вся его судьба была связана с малой родиной. Он всегда жил по своим «правильным правилам», это можно сказать про него: построил дом, вырастил сына, посадил сад. Был любимцем матери, сам очень любил и уважал ее, старался во всем помочь и поддержать, ведь отец его (мой дед) дома бывал мало, работал на износ без выходных, чтобы прокормить, спасти от голода семью, где подрастало трое детей. В начале 30-х годов прошлого века семье пришлось переехать из станицы Кореновской в пригород Краснодара - станицу Пашковскую. Здесь Сергей Дедов пошел учиться в школу. Время тогда было очень тяжелое, голод косил и детей, и взрослых – первый учитель Сергея Дедова умер от истощения. Дети на занятиях сидели худые, синие от голода и холода.
В станице Пашковской в те годы были даже случаи людоедства. Семья держала несколько куриц, и вдруг одна из них пропала. Дед обратился к участковому милиционеру и они отправились к соседке –торговке, что пекла и продавала на рынке пирожки с мясом. Искали пропавшую курицу, а обнаружили прикрытое рогожей корыто в сарае, где лежали человеческие останки: руки, ноги, внутренности. Как выяснили позже, все это перемалывалось для фарша. Орудовала целая банда негодяев: одни подкарауливали в темном месте ослабевших людей, убивали их, другие разделывали и перемалывали в фарш, третьи пекли пирожки и продавали – вот такой кровавый бизнес… Эту женщину и ее подельников арестовали и судили.
В 1936 году семья вернулась в Кореновскую, в свой дом на улице Пионерской, 68. Мой отец успешно продолжил учебу в школе № 1, которая тогда располагалась возле почты (сейчас это здание Дома художественного творчества детей). Учился на четверки и пятерки, особенно любил математику, географию, литературу и немецкий язык. Закончил школу как раз летом 1941 года, когда ему исполнилось 17 лет. И тут началась война…»
На Кубань враг пришел летом 1942 года. Сначала был немецкий авианалет на Кореновскую. Фашисты сбросили несколько бомб в районе 3-го квартала, там были разрушены дома и погибли люди.
Теплым августовским вечером 1942 года Сергей Дедов вместе с другом Григорием Лисовым возвращались из «рейда» за продуктами со взорванной при отступлении советских войск маслобойни. Шли через железнодорожный переезд у вокзала и видели, как на станицу Усть-Лабинскую уходили на телегах и пешком наши саперы. Стемнело. На пересечении улиц Горького и Пионерской, уже совсем рядом с домом, вдруг раздалось немецкое: «Хальт!» (Стой!). К ребятам вышли немецкий офицер с солдатами из наступающих передовых частей вермахта. Офицер спросил на ломанном русском: «Ви кто?» «Мы здесь рядом живем» - ответили перепуганные ребята. Офицер выделил солдата для сопровождения и проверки, не врут ли мальчишки. Дошли до дома на Пионерской: в небольшой саманной хате света нет, двор загорожен хлипким плетнем. Постучались в окно. Ребята видят, что немецкий солдат нервничает, озирается: как бы не прибили в темноте… Дверь открыла перепуганная мать, Агриппина Ивановна, трясущимися руками еле зажгла керосиновую лампу. Немец показал пальцем на Сергея: «Син?» Мать ответила дрожащим голосом: «Да». Немец показал на Гришку: «Син?» Мать растерялась. Тогда глава семейства Павел Митрофанович, что прошел Первую Мировую войну, Октябрьскую революцию и коллективизацию, шикнул на жену: «Говори: «Сын!» Она и подтвердила. А когда немецкий солдат ушел, долго крестилась. Так спасли парнишку.
Уже утром регулярные немецкие войска вошли в Кореновскую и соседние станицы. Ехали мотоциклисты, лязгали гусеницами танки, гудели автомобили, за ними тянулись повозки и велосипедисты, шли солдаты в серо-зеленых мундирах, а на пряжках ремней было выбито: «Gott mit uns» (Бог с нами). Некоторые гитлеровцы останавливались возле колодца на улице, что бы напоить лошадей, обмыться. Местных жителей оккупанты совсем не стеснялись, часто раздевались догола, чтобы смыть дорожную пыль.
Сергею Дедову перед приходом немцев только исполнилось 18 лет и его не успели призвать в Красную армию. Фашистские захватчики прежде всего старались как можно больше угнать молодежи с занятой территории в Германию. Поэтому, как только появлялись немцы или полицаи возле хаты, Сергей прятался в скирде из кукурузы, которая стояла в огороде, закрытая кустарником. Особенно родители старались спрятать сына от фашистов в последние дни оккупации, перед бегством «непрошенных гостей», которые старались прихватить с собой все, что только можно было увезти.
Освобождение родной станицы началось в первые морозные дни февраля 1943 года, а 6 февраля немцы уже окончательно были выбиты из Кореновской. Еще шла перестрелка, а уже старики, женщины и дети, спасаясь от пуль в землянках и подвалах, понимали, что скоро для них начнется мирная жизнь…
Уже восьмого февраля Сергей Дедов по повестке явился на призывной пункт станицы Кореновской для отправки в армию на фронт. Александр Сергеевич продолжил свой рассказ: «Отец вспоминал, что несколько десятков призывников из Кореновской выдвинулись в хутор Пролетарский. Ночевали в хате, где хозяйки - две верующие женщины, местные жительницы писали для призванных на фронт молитвы во спасение. Отцу и приятелю Андрею молитвы на клочке бумаги из школьной тетради написала и дала маленькая девочка лет десяти, что жила в этой хате… Слава Богу, и Андрей, и мой отец вернулись с войны живыми!»
Конечно, тогда было очень трудное время и для наступающей Красной Армии, и для интендантской службы, ведь дороги были в основном разрушены, войсковые пехотные части передвигались пешком, а погода зимой на Кубани всегда отличалась переменчивостью и непредсказуемостью. Новобранцы получили военное обмундирование, котелки, и, еще без оружия, выдвинулись в станицу Медведовскую, где их собралось уже около 800 человек – целый батальон – и направились в совхоз Буденного, в расположение новой воинской части. Шли без оружия. По дороге солдатиков подкармливали местные жители да выручали скудные запасы из дома. Тяжело было ребятам и физически, и морально, но война есть война…
В воинской части накормили, отправили на медосмотр в станицу Красноармейскую. На следующий день обещали дать еще необходимое обмундирование и оружие, но не получилось - не подвезли, а земля под ногами «горела», линия фронта - совсем рядом... «Уже на передовой отцу дали оружие погибшего бойца: винтовку СВТ и две ручных гранаты, - продолжает свой рассказ сын героя Великой Отечественной войны,- так вышло, что практически не обученных призывников, получивших самые минимальные знания военного дела, направили на штурм оборонительных позиций фашистов, известных как «Голубая линия», которая проходила от Новороссийска до Азовского моря, прикрывая немецкий плацдарм на Таманском полуострове Кубани. Гитлер грезил реваншем на юге и приказал оборонять плацдарм до последней возможности! Оборонительные укрепления они строили несколько месяцев по всем правилам фортификации с оборудованием огневых точек, позиций артиллерии, блиндажей, траншей. Немцы закрепились на возвышенностях. А вокруг плавни- заболоченные низины, поросшие камышом. Красноармейцы - бойцы подразделения, в котором служил отец, залегли в нескольких сотнях метров от немецких окопов на голой земле, у них не было ни окопов, ни траншей: днем дождь, ночью заморозки, да пули свистят над головами и снаряды воют. Так около двух дней и пролежали на мерзлой земле под огнем врага, даже полевая кухня смогла к ним в балку подобраться только на второй день…
Без артиллерийской подготовки, без танков и самолетов поступил приказ: «В наступление!». Командир - бывший железнодорожник – без боевого опыта, водил новобранцев всю ночь по камышам, к утру вышли на немцев: 300 «необстрелянных» солдат в тылу у врага! Немцы - в панике, но быстро пришли в себя, начали окружать наших бойцов. Красноармейцы стали отстреливаться, мой отец, Павлюк Андрей, Кущ и еще один боец залегли и вели бой, пока не были ранены. Отец успел метнуть свои две ручных гранаты в немцев, но от волнения забыл вставить запалы… Его друга Митьку Ковтуна ранили в ногу, но немцы не стали брать его в плен, добили выстрелом в упор… В скоротечном бою отец был ранен в руку и голову, но пуля срикошетила, содрала кожу на лбу и контузила. Отец, теряя сознание, подумал: «Отмучился. Мать жалко…». К ночи пришел в себя, добрался с солдатами, спрятавшимися в камышах, на исходную позицию. Там его сразу направили в медсанбат, а оттуда в госпиталь. Рана на руке воспалилась, боялся, что руку могут «отнять». Да и контузия давала о себе знать: голова просто раскалывалась! По дороге в госпиталь еще и малярией заболел, несколько недель метался в бреду. Но молодой организм сдюжил и пошел на поправку. К лету выписали из госпиталя, отправили служить в подразделение обеспечения. Возили к фронту на лошадях боеприпасы, продовольствие и все, что нужно войскам. Оборону немцев на «Голубой линии» на Тамани удалось прорвать только осенью 1943 года и в ноябре освободить полностью всю Кубань.»
Осенью 1944 года Сергей Дедов снова попал на передовую, где не хватало солдат с боевым опытом.Шел четвертый год войны…
Александр Сергеевич подробно записал воспоминания отца о боях в Венгрии: «Город Кула, запасной полк. Брали у наших солдат, кто помоложе, кровь для госпиталей. Выдали новое обмундирование, оружие. В подразделении из офицеров - только комбат. Шли кровопролитные бои на южном участке советско-германского фронта. Потери офицерского состава не успевали компенсировать выпускниками училищ.В Венгрии бои продолжались полгода: противник сопротивлялся яростно, это был последний союзник Германии и «бензоколонка» для немецкой техники. Две медали «За отвагу» отец получил как раз за бои в Венгрии и Австрии. Однажды перед наступлением отца назначили временно командиром роты. Прозвучала команда: «В атаку! Патронов не жалеть!». А немец бьет из пулеметов так, что головы не поднять. Комбат криком с матерными словами поднимает соседнюю роту, а отец своим говорит: «Надо идти, ребята. Вперед!». Где ползком, где короткими перебежками рота двинулась вперед и захватила немецкие позиции, заняла оборону. Три дня отбивали контратаки противника! Одолели врага. Пошли дальше, заняли город Печ в Венгрии. Немцы контратаковали и задержали нас на три часа. Этого им хватило, чтобы организованно отступить…»
В Венгрии бои были ожесточенные. Немецко-фашистские войска постоянно контратаковали наступающую Красную армию. Красноармейцы отбивали атаки и шли вперед.
«Поступил приказ: «Взять венгерское село», – рассказывал сыну Сергей Дедов, - Немцев в нем, по данным разведки, было до двух рот. А у нас только одна рота, да и то всего человек сорок… Командир принимает решение атаковать село ночью. Для большего числа людей собрали всех: ездовых, связистов, саперов. Как стемнело – пошли в атаку. Немцы не ожидали, стали выскакивать из домов в нижнем белье, видно, уже спать легли. Бегу с винтовкой наперевес по селу, кричу: «Ура!» для смелости. Тут из-за угла дома выскакивает немецкий офицер. Увидел меня, выстрелил из пистолета почти в упор, не попал, ругается про себя, припустил быстрее! Я в него из винтовки выстрелил вдогонку. Тоже не попал. Темно. Повезло обоим… Бегу дальше по селу и думаю про себя: «А не медленно ли я бегу, могут и подстрелить!». И сделал рывок вперед. Чувствую, что-то обожгло спину. Оказалось, немец целился точно в бок из-за дома. Если бы не мой рывок, вероятно, я бы погиб. А так только шкуру содрала пуля на спине. Потом долго эта рана затягивалась, а рубец сильно чесался. Видать вшивая пуля была! На войне все чувства обостряются. И иногда помогают выжить… кому дано жить.»
«Это село проскочили, - продолжает свой рассказ сын героя Великой Отечественной войны, - отец со своей ротой пошли дальше. Через пару километров - другое село. Решили «на плечах противника» и его захватить. Отец бежит по улице, смотрит, а впереди куча щебня на дороге. Перепрыгнуть или обогнуть? И тут видит, что под ноги что-то упало. Граната. Не раздумывая, мигом перемахивает через кучу щебня, а сзади раздается взрыв. Интуитивно отец пригнулся, но не один осколок не попал в него. Куча щебня защитила! Захватили село и остановились. Тихо стало. Немцы не стреляют. Командование требует идти дальше вперед, прислали подкрепление. Надо выполнять приказ, а сердце чувствует, что немцы что-то задумали. Заманить хотят подальше и ударить по флангам, окружить и уничтожить. Ну это потом отец понял.
На счастье у командира роты был опытный ординарец - пожилой солдат, он посоветовал командиру: коль есть приказ, идти дальше, надо идти, но очень медленно. А в штаб докладывать в соответствии с картой, что вышли на опушку леса, оседлали дорогу. Так и шли по сто метров в час. Доклад. Еще сто метров. Доклад. Прошли так метров пятьсот. Слышим, на флангах гул немецких танковых двигателей. Доложили в штаб о ситуации. Из штаба приказ: отступить на исходные позиции. Благо рота была рядом и успела быстро в свои окопы вернуться. Атаку отбили. Не получилась у фрицев засада и окружение!»
«И снова вперед! – рассказывал сыну Сергей Дедов.- Захватили очередное село. Стемнело. Обыскиваем дома на предмет спрятавшихся немцев или венгров. Я зашел в сени (прихожую) одного дома. Никого не видно. И тут кто-то сзади запрыгивает на меня и рукой звездочку на пилотке щупает. «Пятикратка, пятикратка!»-повторяет несколько раз. Я развернулся, хотел уже выстрелить, но передо мной стояла молодая девушка. Оказалось, это югославка, вывезенная на работы в Венгрию. Я говорю: «Ты что пугаешь?». Русский и югославский (сербский) языки похожи. А она молчит и плачет от радости. Понимает, что пришло освобождение…
4 апреля 1945 года перешли Австро-Венгерскую границу. Село Унтерпуркла (Австрия) в 30-ти километрах от города Грац. Утром обнаружили на окраине села немецкие танки. Экипажи танков, по всей видимости, спали. Наши артиллеристы хотели тихонько подобраться поближе. Пехотинцы помогли артиллеристам подкатить по полю орудия на прямую наводку. Я, как самый молодой (никто из более старших солдат не захотел), на виду у немцев забрался на ствол пушки для равновесия - хорошая мишень для снайпера! Молодой был, смелый! Остальные солдаты катили пушку и прятались за щит. По закону подлости или войны, пушка колесом наскочила на мину. Взрыв. Пушка вверх колесами, одно колесо оторвало. Все, кто ее катил - убиты или тяжело ранены. Меня сбросило со ствола пушки на землю с легкими ушибами и царапинами – повезло! Это село несколько раз переходило из рук в руки…»
«У отца к этому времени был станковый пулемет Горюнова -хорошая машина, но при длительном бое ствол перегревался, нужно было менять в перерыве, - добавляет воспоминания фронтовика Александр Дедов. - Отрядили его с расчетом прикрывать штаб полка (КП). Ночью недалеко окопались на возвышенности, утром немцы просыпаются, а на пригорке русский пулемет поблескивает - похоже, плохо замаскировали. Они от такой наглости опешили! Отец тоже понял свою ошибку, но было поздно: немцы начали, как в тире, бить из миномета. Первая мина - перелет, вторая - недолет, на самом бруствере взорвалась мина. Стало ясно, что третья мина как раз попадет в наш окоп и отца как будто кто-то подтолкнул: он схватил пулемет за ручки и на себя в окоп рванул! Когда дым от взрыва второй мины рассеялся, немцы пулемета не увидели и успокоились. Отец с пулеметным расчетом до вечера пролежали в окопе с тяжелым пулеметом сверху. Получили ушибы, но остались в живых, а вечером сменили позицию.
Утром немцы прорвались к штабу полка: окружили со всех сторон, обстрел был сумасшедший! Командир полка кричит из каменного дома, где был штаб: «Дедов, дай огоньку!». Расчет пулеметными очередями отогнал немцев, но они усилили минометный обстрел. Осколок мины попал в затворную раму и заклинил работу пулемета. Новая атака врага, а пулемет не работает. Что делать? Пришлось через прорезь в щите пулемета из винтовки отстреливаться. А немцы наседают. Хорошо, наши подоспели и прорвали кольцо окружения. Научились лучше немцев воевать!
На войне каждый день отец встречался со смертью, поэтому просто не думал о ней, иначе сойдешь с ума и пропадешь. Кто остался живым в пехоте, как говорят в народе, «поцелованы» Богом, там были самые большие потери: в конце войны в ротах оставалось по 15-20 солдат из 90 по штату! Заканчивали войну, в основном, 18-20-летние или пожилые последних призывов, либо освобожденные Красной Армией бывшие пленные. Поэтому частенько в наступление шли ночью, чтобы враг не видел малого количества наших солдат. Немцы же сопротивлялись до последнего дня, боясь плена, мести наших солдат за разоренные врагом города и села, за смерть близких людей и боевых товарищей. Война заканчивалась, все хотели жить.
В Австрии 8 мая 1945 года в штаб корпуса прибыли немецкие парламентеры с белым флагом просить мира, пообещали сдать оружие 9 мая, договорились о времени и месте сдачи.
9 мая 1945 года отца и еще несколько солдат, понимающих немецкий язык, послали от дивизии принимать сдачу немцев и конвоировать пленных. Однако немцы обманули наше командование: ночью ушли и сдались американцам.
Дивизия, в которой служил отец, пошла дальше на Запад. Закончил отец войну под Веной, столицей Австрии. После войны служил в Румынии, в аэродромной команде, где обслуживал штурмовики ИЛ-2. Закончил службу в Качинском летном училище, в батальоне обеспечения, в 1948 году. Командование предлагало ему поступать в училище, но отец отказался: навоевался за пять лет, очень хотел вернуться домой. В мирной жизни он часто повторял: «Война - дело плохое. Берегите мир, дети!»
К печати материал подготовила Татьяна СЕРГИЕНКО
