Ономастическая игра в произведениях Антона Павловича Чехова

План

Введение …………………………….…………………………………..3

Глава 1. Языковые средства выражения комического в рассказах …6

1.1. Рассказы Чехова. Стиль ……………………….………….6

1.2. Речевое мастерство А.П. Чехова ………………… .…… 9

1.3. Понятие ономастической игры …………………………15

Глава 2. Ономастическая игра в произведениях А.П. Чехова ……..19

2.1. Ономастическая игра в ранних рассказах …….……….19

2.2. Ономастическая игра в поздних рассказах ……………23

Заключение…………………………………………………………….29

Литература……………………………………………………………. 31

Приложение …………………………………………………………...34

Введение

Совершенно очевидно, что ранние рассказы Чехова отличаются от поздних, написанных после 1888 года — переломного в творчестве писателя. В ранних рассказах («Смерть чиновника», «Толстый и тонкий» и др.) доминирует комическая стихия, их автор (Антоша Чехонте, Пурселепетантов и т. п.) был неистощим на неожиданные смешные сюжеты, картины, случаи, — он умел их замечать в жизни.

Рассказы 1890-х годов иные по тону: в них преобладают сожаление, грусть, скепсис писателя, они философичны.

Споры, размышления об особенностях жанра рассказов Чехова длятся уже не одно десятилетие. Различные точки зрения, появившиеся за прошедшие годы, открывают новые грани уникального жанра чеховского рассказа, помогают лучше, объемнее его понять. Точнее определить жанр всегда очень важно, потому что от этого зависит понимание любого произведения.

По традиции рассказы Чехова называют новеллами. Л. Е. Кройчик, например, предлагает называть ранние чеховские рассказы комическими новеллами, а поздние — сатирическими рассказами [30,121]. И основания для этого, безусловно, есть: новелла динамична в ней важен сюжет, событие (не столько даже событие, сколько авторский взгляд на него). Все это мы находим в ранних рассказах Чехова. Поэтика поздних его рассказов иная, и она выражена в жанровом определении — «сатирический рассказ».

Но, оказывается, «простые» чеховские рассказы на самом деле очень сложные, и продолжает оставаться ощущение недоговоренности, неисчерпанности тайны жанра. И это приводит к продолжению поисков. По утверждению другого литературоведа, В. Тюпы, жанровая специфика рассказа Чехова порождена необычным союзом, сплавом анекдота и притчи. Эти жанры, при всей своей противоположности, имеют много общего: им свойственна краткость, точность, выразительность, неразработанность индивидуальной психологии персонажей, ситуативность и вместе с тем обобщенность сюжета, несложность композиции.

Но и у анекдота, и у притчи есть неоспоримые достоинства, позволяющие им неизменно пользоваться успехом у читателей (и, что немаловажно, у слушателей).

Взаимодействие жанров оказалось чрезвычайно плодотворным для чеховской поэтики:

от анекдота — необычность, яркость сюжета, оригинальность, «сиюминутность» ситуаций, сценок и в то же время жизненная достоверность и убедительность, выразительность диалогов, придающих рассказам Чехова абсолютную подлинность в глазах читателя;

от притчи — мудрость, философичность, глубина, универсальность, всеобщность рассказываемой истории, поучительный смысл которой является долговечным.

Зная эту особенность поэтики чеховских рассказов, серьезный, подготовленный читатель увидит в них не только комические ситуации, не только возможность улыбнуться над человеческой глупостью, претензиями и так далее, но и повод задуматься о жизни своей и окружающих.

И конечно, уникальный эстетический эффект порождает не только взаимодействие анекдота и притчи, то, чем эти жанры «делятся» друг с другом, но и то, в чем они противостоят друг другу. Полярная противоположность речевого строя притчи и анекдота позволяет Чехову извлекать из их соседства эффект конфликтной взаимодополняемости.

 Антон Павлович Чехов вошел в русскую литературу в самом начале 80-х годов XIX века. Эта эпоха была бедна крупными историческими событиями и даже стала называться “застойными временами”. Поэтому в творчестве писателя отразились и разочарование в спасении и обновлении России, и переосмысление системы духовных ценностей. Вся художественная деятельность Чехова — призыв к духовному освобождению и раскрепощению человека. Голос внутренней свободы, а не попытка найти истину звучит практически в каждом его произведении. Писатель пишет просто и ясно, совсем не так, как Достоевский и Толстой. Эта оригинальная особенность отразилась на языке рассказов и повестей.

Творчество Антона Павловича Чехова привлекает своей пленительной и немного познавательной простотой, несметным богатством мыслей и образов. Как «заговоренный клад», влекут к себе и трудно даются в руки секреты удивительного стиля писателя. Обращение к творчеству А.П. Чехова является актуальным, т.к. в 2009 году отмечалось 105-летие со дня смерти писателя. В связи с этим в науке вновь встали вопросы о своеобразии стиля писателя, его художественной манеры.

Поэтому предметом нашего исследования являются особенности стиля произведений А.П. Чехова.

Цель работы – выявить особенности использования имен собственных в рассказах Антона Павловича Чехова, раскрыть феномен писательской индивидуальности.

Для достижения указанной цели требуется решить следующие задачи:

1. Показать лексическое своеобразие рассказов Чехова.

2. Показать ономастическую игру в рассказах писателя

Материалом для исследования послужили рассказы А.П. Чехова.

Метод исследования – лексический и стилистический анализ текстов рассказов.

Курсовая работа состоит из введения, двух глав, выводов по главам, заключения, списка литературы, включающего 32 источника, и приложения.

Глава 1

Языковые средства выражения комического в рассказах (повестях).

1.1. Рассказы Чехова. Стиль.

В рассказах замечательного русского писателя А.П. Чехова получили продолжение традиции художественных школ Н.В. Гоголя и М.Е. Салтыкова-Щедрина, особенно – сатирико-юмористическая линия.
Необычайно чуткий к жизненным несправедливостям, лжи, фальши, испытывая душевную боль за человечество, писатель избирает наиболее доступный ему способ борьбы с нравственными и социальными пороками – способ художественной насмешки над уродствами жизни. Двумя способами его воплощения стали юмор и сатира. И если ранний период чеховского творчества – время «Антоши Чехонте», связанный с сотрудничеством с журналами «Стрекоза», «Осколки» и др., характеризуется созданием преимущественно юмористических рассказов, то этап зрелого творчества писателя (со второй половины 80-х годов) открывает читателю Чехова-сатирика, безжалостно обличавшего общественные и личностные пороки, обнажающего опасную сущность мещанства.
В своих ранних рассказах Чехов изображает общий уклад жизни, которая уже тогда выступает у него как нечто нелепое, дикое и потому смешное. В этих, пока небольших по объему произведениях преобладает внешний комизм – комизм ситуаций. Это сближает раннюю прозу Чехова с анекдотами.
Таковы, например, «Хирургия», «Налим», «Репетитор», «Лошадиная фамилия» – короткие веселые рассказы, вызывающие у читателя скорее добрый безобидный смех, нежели возмущение несправедливостями этой жизни. Но, несмотря на отсутствие резкого социального обличения, уже здесь можно отметить некоторые характерные черты, сближающие Чехова с М.Е. Салтыковым-Щедриным: гротесковые ситуации, гиперболизация персонажей, использование приема градации.
Например, можно проследить градационное нарастание напряженности ситуаций в названных рассказах, что проявляется в многократном повторении героями одних и тех же действий с усилением результата. Так, приказчик многократно и безуспешно пытается вспомнить фамилию зубного врача, каждый раз изобретая все более искаженные варианты, пока, наконец, не оказывается, что настоящая фамилия – Овсов – только относительно может считаться «лошадиной» («Лошадиная фамилия»). Дьячок Вонмигласов от похвал «радетеля - врача» переходит к проклятиям в его адрес – «ирод», «паршивый черт» («Хирургия»). Молоденький репетитор Зиберов последовательно демонстрирует незнание почти по всем предметом, которые преподает мальчику Пете («Репетитор»). К горе - рыбакам Герасиму и Любиму постепенно присоединяются сначала пастух, затем кучер, потом барин.
Однако уже на раннем этапе своего творчества Чехов затрагивает социальные и нравственные проблемы, которые получают развитие в последующих произведениях писателя. Здесь можно назвать такие рассказы, как «Смерть чиновника», «Хамелеон», «Толстый и тонкий».
Мировое устройство в этих рассказах изображается как отношения соподчинения, иерархии: жизнь каждого человека жестко регламентирована его положением в табели о рангах. Нарушение этой системы порождает комизм положения героев: «Чихают и мужики, и полицмейстеры, и иногда даже тайные советники».
Примечательно, что уже у раннего Чехова этот комизм переходит в трагизм. Это происходит в тот момент, когда персонажи осознают весь дискомфорт или даже ужас своего положения, собственные униженность и ничтожность перед выше стоящими. Например, страх. Червяков начинает бояться, когда узнает в случайно обрызганном им человеке статского генерала Бризжалова («Смерть чиновника»). Тонкий резко меняет манеру общения с Толстым после информации о том, что его друг детства стал тайным советником, и теперь тот для него не просто Миша и даже вообще не Миша, а не иначе как «ваше превосходительство» («Толстый и тонкий»). Та же метаморфоза происходит и с Очумеловым, когда ему сообщают, что укусившая Хрюкина собачка не чья-нибудь, а самого генерала Жигалова («Хамелеон»).    Обращаясь к проблеме «маленького человека», обозначенной в русской литературе еще А.С. Пушкиным в «Повестях Белкина» и развитой Н.В. Гоголем в «Петербургских повестях», Чехов демонстрирует иное, нежели его великие предшественники, отношение к этому литературному образу. В его рассказах содержится смех, а не сострадание. «Маленький человек», по мысли писателя, сам виноват в собственной никчемности, унижая себя подобострастным отношением к выше стоящим. Таковы и «тонкий» Порфирий, сгибающийся в три погибели перед растерянным и неприятно удивленным другом; и Червяков, сама фамилия которого отражает его жизненную позицию; и Очумелов, личностную сущность которого писатель не менее метко определил как «хамелеон». Все они, говоря словами грибоедовского Чацкого, «прислуживают», а не «служат» – проявляют не уважение, а подобострастие и раболепие.

В чеховских рассказах первой половины 80-х годов уже начинает звучать и актуальная для всего творчества писателя тема мещанства. Чехов выступает против обывательских косности, невежества, равнодушия к общественным проблемам и жизни других людей, неприятия просвещения.
Например, в рассказе «Брожение умов» перед нами возникает провинциальный сонный городишко. Двое обывателей остановились, наблюдая, куда летят скворцы. Собралась толпа: все смотрят вверх, гадают, что случилось, – уж не пожар ли? Однако, заслышав звуки нового органа, выписанного из самой Москвы, праздная толпа отвлеклась от пустого созерцания и повалила в трактир – за новым развлечением.
Этот простенький и смешной случай и составляет содержание рассказа. Небольшой объем, шутливая манера повествования и забавные фамилии героев (Почешихин, Вратоадов, Грешкин) сближают его с анекдотом. Однако, внимательно вчитываясь в рассказ, мы видим, что его автор отлично владеет искусством «коротко говорить о длинных вещах».
Так, мы замечаем свалку на главной площади городка, куда мужик тащит бочонок испортившейся сельди; сонных обывателей, которые только и рады поглазеть на чужую беду, будь то пожар или раздавленный человек; грубость и лживость градоправителя Акима Данилыча. Таким образом, за незначительными, на первый взгляд, деталями раскрываются негативные черты российской действительности, а персонажи превращаются в обобщенные типы, воплощающие дух целой эпохи.

1.2 Речевое мастерство А.П. Чехова.

Велико речевое мастерство писателя, художника А.П. Чехова. Его мы можем проследить и в заголовках рассказов и повестей, и в описании портретов своих героев и их "говорящих" фамилиях, и в использовании лексики разных стилей.

Довольно часто в заглавиях произведений Чехова встречаются однословные назывные заголовки, семантическая емкость которых позволяет сразу ввести читателя в курс дела. Следуя правилу изображать действительность во всем ее многообразии, писатель выносит в заголовок «всякий предмет»: «Бумажник», «Сапоги», «Налим», «Шампанское». В ряде случаев это подчеркивает атмосферу обыденности, повседневности описываемого или бездуховность, ничтожность изображаемых персонажей. В качестве однословных заголовков могут выступать имена героев («Агафья», «Анюта», «Трифон», «Гриша», «Ванька», «Зиночка», «Верочка», «Володя», «Ниночка», «Поленька»), в которых суффикс играет немалую роль. Иногда это фамилии («Гусев», «Иванов»), подчеркивающие обыденность, типичность персонажей, иногда, - указание на профессию или социальное положение героя («Драматург», «Корреспондент», «Следователь», «Воры», «Нищий», «Мужики»). Порой профессия персонажа выносится в заглавие с целью подчеркнуть драматизм положения героя в обществе, в котором чин, а не личные достоинства, служит критерием оценки человека («Хористка», «Тапер»). «Учитель», «Следователь», «Доктор», «Княгиня», «Муж», «Жена» - сущность человека как бы совпадает с его функцией в семейной жизни, на службе. Персонаж может быть обезличен до такой степени, что абсолютно исчерпан своим семейным положением, профессией.

Среди словосочетаний преобладают назывные конструкции, в которых имя существительное употреблено в сочетании с прилагательным или местоимением. Назовем некоторые из подобных заглавий: «Беззащитное существо», «Лошадиная фамилия», «Мои жены», «Цветы запоздалые», «Кулачье гнездо», «Скучная история» и др.

Нередки назывные словосочетания с союзами и, или, в и др., выступающим в разных значениях: («Жених и папенька», «Контрабас и флейта», «Он и она», «Кролик и удав», «Дура, или капитан в отставке», «Депутат, или Повесть о том, как у Дездемонова 25 рублей пропали», «Человек в футляре», «Дом с мезонином».

Иногда при озаглавливании рассказов Чехов употребляет стилистически сниженную лексику. Это придает заглавиям предельную выразительность и позволяет точно предать идею произведения.

Например, заглавие рассказа «Попрыгунья» было найдено Чеховым далеко не сразу. Откликаясь на просьбу редактора журнала «Север», Чехов сообщил ему: «Рассказ я пришлю... но сказать, как он будет называться, я не могу. Назвать его теперь также трудно, как определить цвет курицы, которая вылупится из яйца, которое еще не снесено...». Закончив рассказ, Чехов озаглавил его «Обыватели», затем изменил заглавие на «Великий человек» и только потом остановился на «Попрыгунье». Удачно найденное слово явно соотносится с басней Крылова «Стрекоза и Муравей» и имеет отчетливо выраженный оценочный характер. Времяпрепровождение Ольги Ивановны: еженедельные вечеринки, поездки к портнихе, участие в любительских спектаклях, роман с Рябовским, - ассоциируется с «попрыгуньей стрекозой», у которой «песни, резвость всякий час»; подвижническая врачебная и научная деятельность Дымова - с трудолюбием муравья.

Также сниженную лексику Чехов употребляет в заглавиях таких рассказов, как «Финтифлюшки», «У Предводительши», «Шуточка», «Бабье царство», «Бабы», «Надул», «Нарвался», «Размазня» и др.

В художественной прозе А. П. Чехова большое место отводится имплицитным, или скрытым, изобразительным средствам создания портрета персонажа, эстетическая ценность которых нередко содержательнее, объемнее эксплицитной. Так, создавая типические образы большой социальной значимости, А. П. Чехов намеренно делает огромные пробелы в описании портрета персонажа или вовсе его не дает, а между тем читатель каким-то совершенно особым образом зрительно прекрасно представляет портрет героя, рисуя его силой воображения, опираясь на характеристику героя, его поступки, социальное положение, отношение к нему других персонажей. Имплицитные изобразительные средства создания портрета персонажа использованы А. П. Чеховым в рассказе «Ионыч». В нем нет портретного описания Дмитрия Ионыча Старцева, но вместе с тем мы хорошо себе представляем его внешность, и когда он, молодой врач, бодрый, жизнерадостный, увлекающийся, начинает свою трудовую деятельность, и в конце рассказа, когда Старцев превращается в Ионыча, бесчувственного скрягу, не интересующегося ничем, кроме наживы и картежной игры.

В рассказе «Моя жизнь» нет портрета главного героя Мисаила, но тем не менее по отношению к нему других персонажей читатель рисует себе его портрет. Он красив, потому что две незаурядные женщины - Анюта Благово и Маша Должикова - любят его. Он силен, так как справляется с любой работой. Одет он бедно и не по моде, так как сам зарабатывает себе на жизнь. Про его очень «узкие брюки и большие неуклюжие сапоги говорили, что это... макароны на кораблях». Таким образом, имплицитным средством создания портрета персонажа является подтекст. «Редуцирование» описания внешности персонажа - своеобразный прием, с помощью которого достигается активизация воображения читателя, особенно при создании типических образов, а также экономия речевых средств, что имело немаловажное значение для Чехова - мастера короткого рассказа.

Эпитеты, обогащающие содержанием высказывание, индивидуализирующие признак описываемого субъекта, привносящие эмоциональную окраску, широко используются А. П. Чеховым при создании портретов персонажей. Наряду с общеязыковыми эпитетами: «серьезное и умное лицо», «большой лоб», «мутные пьяные глаза», «глуповатое лицо» особенно большой интерес в портретных зарисовках писателя представляют индивидуально-авторские эпитеты, в основе создания которых лежат неожиданные, часто неповторимые ассоциации, например: «кожа на лице... мошенническая» (В овраге), «колючие локти» (Осенью), «тусклая личность с матовым взглядом и катаральной физиономией» (Драматург). Среди индивидуально-авторских эпитетов встречаются и составные: «кислолицый старик» (Пьяные), «трехэтажный подбородок» (Ряженые), «палкообразная фигура» (Счастливчик), «паукообразное тело» (Ты и вы), «короткохвостый фрак» (Контрабас и флейта).

В произведениях Чехова животные (как и природа в целом) обретают «свой самостоятельный голос», как правило, осуждающий человеческие поступки: так, Гуров «слышал крик кузнечиков», когда уходил поезд (Дама с собачкой); Настасье Канавкиной «казалось, что не только люди, но даже лошади и собаки глядят на нее и смеются над простотой ее платья» (Знакомый мужчина); «встречная вороная лошадь, на которой ехал приказчик, бросилась в сторону, и мне показалось, что она бросилась оттого, что тоже поражена красотой» героини (Ариадна). Чехов отмечает даже параллелизм психологического состояния человека и животных: «На людях и на животных была написана скука» (Тайный советник).

В этом аспекте кажется вполне естественным то, что Чехов ставит животных в один ряд с другими объектами художественного изображения.

Излагая общее содержание повести «Степь», он замечает: «Я изображаю равнину, лиловую даль, овцеводов, жидов, попов, ночные грозы, постоялые дворы, степных птиц и пр.». Как и многие другие анималистические элементы, орнитосемизм «степные птицы» полуфункционален; помимо выражения общей идеи полета, свободы, он связан:

а) с категорией времени художественного произведения;

б) с изображением пейзажа;

в) с характеристикой персонажей.

В воспоминаниях о Чехове И. Бунин отмечал, что «главным невидимо действующим лицом» в чеховских произведениях является «беспощадно уходящее время» [9,12]. Представленный в повести «Степь» отсчет времени относится к числу своеобразных зоохронотопов, поскольку все продвижение «безрессорной, ошарпанной брички», выехавшей из города Н., отмечается встречей с птицами и другими степными животными: «Над дорогой с веселым криком носились старички, в траве перекликались суслики...» - «Старички улетели, куропаток не видно»; «Летит коршун над самой землей» - «Перебежит дорогу суслик, и - опять бегут мимо глаз бурьян, холмы, грачи», «Бричка поравнялась с отарой овец» - «Бричка покатила дальше, и чебаны со злыми собаками остались позади»;

из осоки «с криком вылетело три бекаса» - «Над осокой пролетели знакомых три бекаса»; «Через минуту бричка тронулась в путь... мелькал бурьян, булыжник, проносились сжатые полосы, и все те же грачи да коршун, солидно взмахивающий крыльями, летали над степью» и т. д.

Орнитосемическую метафору или сравнение можно найти почти у каждого автора (типа «орлиный взор», «соловьем заливается», «как индюк» и др.), однако в этом еще нет никакого психологизма или эстетической установки. Более того, зачастую не единичная точность анималистической детали, а скорее ее обобщенность (чеховская «чайка») свидетельствуют об орнитологическом пристрастии автора. Так, у Чехова в повести «Степь» три совершенно разных персонажа похожи на птицу (в рассказе Чехова «Крыжовник» одновременно собака, кухарка и брат рассказчика похожи на свинью) - Моисей Моисеич, Соломон и графиня Драницкая. Здесь своеобразный чеховский принцип «соединение противоположного» проявляется двояко: с одной стороны, он «заложен» в характеристике отдельного персонажа, а с другой - основывается на сталкивании противоположных оттенков значения слова «птица», точнее: «бескрылая птица» - «крылатая птица». По этому принципу противопоставлены Моисей Моисеич (с его черным сюртуком, взмахивающим фалдами), Соломон (похожий на кургузую общипанную птицу) и графиня Драницкая («какая-то большая черная птица пронеслась мимо и у самого лица его взмахнула крыльями»).

Особенно наделяются человеческой психологией в произведениях Чехова собаки. Всем известна знаменитая «Каштанка», по поводу которой еще современники писали: «…после его чтения, встречая собаку, забываешь, что она собака, а не Ваша мыслящая Каштанка»[27,т.28,142]; в письме другого корреспондента: «Не были ли Вы когда-нибудь, в периоде метампсихоза, Ив(аном) Ив(ановичем), Фед(ором) Тим(офеевичем), Теткой…»[27.т.28,144] Действительно, именно в «Каштанке» чувства собаки чрезвычайно очеловечены:: «…училась она очень охотно и была довольна своими успехами; беганье с высунутым языком в корде, прыганье в обруч и езда верхом… доставляли ей величайшее наслаждение»; «она потеряла к нему всякое уважение»; «… ложилась на матрасик и начинала грустить…».

В более поздней повести «Белолобый» психологически тонкая организация волчихи как бы противопоставлена наивности и глупости щенка: «Волчиха думала, что (сторож падает) от ветра…»; «подходя к зимовью, она соображала…»; «она вздрагивала от малейшего шума…»;

«… была слабого здоровья, мнительная…». Щенок же характеризуется такими определениями, как: невежа, простой, дворняжка; «на лбу бугор, какой бывает у очень глупых собак»; «выражение всей морды чрезвычайно глупое».

Многих поражало мастерское использование А. П. Чеховым «говорящих» фамилий Из воспоминаний современников А. П. Чехова, начинающих писателей, явствует, как писатель делился секретами своего мастерства в использовании художественных средств, в частности имен собственных. Так, И. Л. Щеглов писал: «Чехов сделал мне несколько ценных указаний относительно необходимости в драматическом произведении большей простоты и близости к жизни не только в речах действующих лиц, но даже в самых их именах и фамилиях» [31.116]

1.3. Понятие ономастической игры.

Онома́стика, ономатология (от др.-греч. ὀνομαστική, о́номастикё — искусство давать имена, от ὄνομα, о́нома — имя, название и λέγω, ли́го — выбирать, говорить, сообщать) — раздел лингвистики, изучающий собственные имена, историю их возникновения и преобразования в результате длительного употребления в языке-источнике или в связи с заимствованием у других языков общения. В более узком смысле ономастика — собственные имена различных типов (ономастическая лексика) [5,14]

Имена и названия являются неотъемлемой частью формы художественного произведения, слагаемыми стиля писателя, средствами, создающими художественный образ. Они могут и нести ярко выраженную смысловую нагрузку, и обладать скрытым ассоциативным фоном, и иметь особый звуковой облик. Имена способны передавать национальный и местный колорит, отражать историческую эпоху, обладать социальной характеристикой. Они могут звучать как просьба или приказ, как упрек или одобрение, как пощечина или ласка. Личное имя - это опознавательный знак человека, зеркало, отражающее его во всем многообразии, своего рода, запись личностного «я».

Изучение ономастики связано с решением многих лингвистических проблем, в число которых входят и такие лингво-стилистические аспекты, как: 1) реально существующие имена и имена выдуманные (в фольклоре, литературе и т.д.); 2) стилистика имен, действительно существующих и придуманных писателями.

Эти проблемы затрагивала еще А.В.Суперанская, обращая внимание на то, что успешное изучение перечисленных вопросов невозможно без параллельного решения таких, как: 1) связь имени с его носителем; 2) имена, созданные данным народом и принадлежащие ему лишь по традиции употребления; 3) имена в официальном и неофициальном употреблении; 4) возрастные изменения имен; 5) типы социальных отношений между людьми и влияние этих взаимоотношений на формы и способы номинации (кейго); 6) табу и эвфемизмы в именах [1:10].

Особенности употребления и восприятия собственных имен в речи свидетельствует о том, что для говорящих важным оказывается не только то, что они конкретно называют, но и то, что они обозначают. Все элементы смысла, которые могут актуализироваться в сознании носителей языка при употреблении собственных имен, составляют их ассоциативный потенциал. Внеязыковые параметры личного имени определяются ее контекстуальной отнесенностью, степени известности в данном языковом коллективе, культурными традициями употребления соответствующих имен, их национальной спецификой и т.д.

"Говорящие" фамилии, имена, отчества, прозвища помогают пишущему, говорящему, читающему, слушающему составить представление о том человеке, о котором сообщается или узнается.

Искусством давать говорящие фамилии, имена, прозвища своим героям владели такие русские писатели, как А.С. Грибоедов, А.С. Пушкин, М.Е. Салтыков-Щедрин, А.П. Чехов и многие другие.

Рассмотрим пути создания таких фамилий и имен.

1. Снижение семантики фамилий, когда основная масса их мотивирована сниженной лексикой (просматривается сходство с животными, птицами и т.д.): Собакевич, Червяков, Хрюкин.

2. Использование в имени собственном нарицательных слов, имеющих отрицательную эстетическую окраску: Скалозуб, Ноздрев, Грязноруков.

3. Соответствие семантики фамилии и образа («говорящая» фамилия как олицетворение образа): Молчалин, Дикой, Пришибеев.

4. Использование красивой фамилии и негативного, неэстетичного образа: Беляев, Пятигоров.

5. Изменение лексической окраски имени собственного при помощи соответствующего суффикса: Парашка, Акулька [8.54-55]

В качестве ономастической игры интересно и образование различных прозвищ, которые могут быть связаны с:

* фамилией героя (отфамильные прозвища): Кабаниха

* присоединением инородного суффиксального форманта к основе официальной фамилии или имени, иностранным графическим написанием: Каролинхен, Nadin

* замещением русского имени иноязычным "эквивалентом": Ники, Элен.

* замещением имени на название какого-либо физического или иного недостатка: Горбун, Толстый, Тонкий

* профессией, специальностью мужа героини: Предводительша, Становиха [19,83].

Как известно, собственные имена в качестве элемента художественного произведения являются одним из важных средств создания образа. Одновременно с этим ономы играют значительную роль в формировании идеи произведения в целом. По замечанию И.Б. Ходыревой, "Точный выбор имени собственного во многом определяет смысловую и эмоциональную заданность текста в целом"[25.129] Являясь элементом художественного текста, имена собственные вносят лепту в складывание того множества смыслов, которые заключены в произведении. При этом вовсе не обязательно, разумеется, чтобы автор изначально осознавал (да и вообще осознавал) это многообразие, поскольку гениальное произведение всегда больше своего творца. По меткому замечанию В.Г. Белинского, "...в самом имени, которое истинный поэт дает своему герою, есть разумная необходимость, может быть, и невидимая самим поэтом."[31,226]

Собственные имена, а в их кругу в первую очередь имена людей, давно уже являются предметом исследования лингвистов и литературоведов, т. к. литературная ономастика находится на стыке этих наук, что видно из самого ее названия.

Во второй главе работы рассмотрим те приемы ономастической игры, которые использовал в своих рассказах А.П. Чехов

Глава 2

Ономастическая игра в произведениях А.П. Чехова.

2.1. Ономастическая игра в ранних рассказах.

Реалистическое изображение действительности является основным для всего творчества А. П. Чехова. Об этом писал П. П. Бажов: «Меня больше всего поражало чеховское умение сгустить типическое до одной клички. Протоиерей Змиежалов, дьячок Воньмигласов, акцизный Почечуев, корреспондент Оптимахов (Оптимов) - все это для людей нашего времени уже портреты. Фамилии Змиежалов и Воньмигласов откровенно шаржированы, но когда ты знаешь «о жале змия» в соответствующем контексте и когда ты услышал уныло ленивую голосянку «вон-ми гласу моления моего», тебе кажется это шаржирование тем сгустком обобщения, дальше которого идти невозможно» [3,117]

Анализ фамилий в рассказах А. П. Чехова свидетельствует о том, что их эстетическая окраска выражается как имплицитно, т. е. в самом деле (семантикой мотивирующего имени), так и эксплицитно - с помощью окружающего микроконтекста. Эстетическая маркированность фамилий тесно связана с характером мотивирующего: о сниженности семантики фамилий свидетельствует тот факт, что основная масса их мотивирована бытовой, часто сниженной лексикой. Об этом свидетельствует и высокая

частотность таких фамилий в рассказе. Наиболее часты единицы следующих лексико-семантических групп: «части тела» Желваков, Челюстин, Грязноруков), «пища» (Соусов, Пивомедов, Лимонадов), «животные» (Клещев, Гускин, Курятин, Гнилорыбенков) и др. Вот фамилии чиновников из рассказа «Винт»: Пересолин, Звиздулин, Писухин, Недоехов, Кулакович, Ерлаков, Кофейкин, Крышкин, Поганкин. Таким образом, эстетически снижены не отдельные единицы, а вся антропонимика рассказа.

А. П. Чехов постоянно использует прием антропонимизации нарицательных имен, ставший традиционным в русской классической литературе. Разящий прием А. П. Чехова - прием включения неэстетичных фамилий (тайный советник Гундасов, Гнилодушкин, Гнилорыбенков, Глоталов, Укуси-Каланчевский, Недоехов), титулярный советник кавалер Егор (Грязноруков, Панихидин, Погостов, Челюстин, Кладбищенский).

Как правило, автор не комментирует семантику фамилий: он предоставляет делать это самому читателю, а иногда персонажу рассказа: «С моей фигурой далеко не уйдешь! И фамилия преподлейшая: Невыразимое... Хочешь живи так, а не хочешь - вешайся» (Мелюзга). В рассказах преобладает соответствие семантики фамилии и образа («говорящая» фамилия как олицетворение образа), однако иногда наблюдается контрастность: красивая фамилия и негативный, неэстетичный образ, например, в рассказе «Разговор человека с собакой»: «Алексей Иванович Романсов. Грязь... Тебе кажется, что я, Романсов, коллежский секретарь... царь природы. Ошибаешься! Я тунеядец, взяточник, лицемер!.. Я гад, Муза! Подлипала, лихоимец, сволочь!».

«В один прекрасный вечер не менее прекрасный экзекутор, Иван Дмитрич Червяков, сидел во втором ряду кресел и глядел в бинокль «Корневильские колокола», - такими словами начинается рассказ Антона Павловича «Смерть чиновника».

Термин экзекутор (в дореволюционной России — «чиновник, ведавший хозяйственными делами учреждения, наблюдавший за внешним порядком в канцелярии») выбран Чеховым, очевидно, не только потому, что обозначает младшее должностное лицо в канцелярии и подчеркивает незначительность Червякова вообще и в его собственных глазах прежде всего, но и по фонетическому принципу как перекликающийся с фамилией Червяков. Слово экзекутор чуждо русскому слуху и уже само по себе вызывает мрачные ассоциации, но вместе с тем и некоторую улыбку из-за своей фонетической «несуразности», именно улыбку (хотя и далеко не благодушную), потому что, при всей своей мрачности, оно в большей степени дисгармонично.

Метафорично также название рассказа «Хамелеон». Идея хамелеонства (то есть приспособления к меняющейся обстановке путем изменения цвета кожи) затем развертывается в рассказе в переносном смысле. Совершенно очевидно, что рассказ содержит в себе сатирическое обобщение. Хамелеоны, находим в соответствующих справочниках, - «семейство пресмыкающихся, отряд ящериц; длина до 60 см. Окраска тела может сильно изменяться в зависимости от освещения, температуры, влажности и т.д. В переносном смысле хамелеон - беспринципный человек, легко меняющий свои взгляды в зависимости от обстановки». В рассказе главное действующее лицо - полицейский надзиратель Очумелов, который подобно хамелеону меняет свое отношение к щенку, в зависимости от того, чей щенок. «Через базарную площадь идет полицейский надзиратель Очумелов в новой шинели и с узелком в руке» (негативный, неэстетический образ героя: грубиян, невежа, подхалим, одним словом – хамелеон; чума – болезнь).

Говорящие фамилии в рассказе используются как средство характеристики персонажей, выбраны с целью создания комического эффекта. Персонажи рассказа — люди самые разные, представляющие народ, «улицу», человека толпы. Поскольку на небольшом пространстве рассказа автор ограничен в возможности дать персонажам развернутые характеристики, имя, фамилия приобретают особый вес: они сразу и полностью представляют тех, о ком идет речь. Перечислим «полные» имена, как они даны в тексте. «Елдырин — рыжий городовой с решетом, доверху наполненным конфискованным крыжовником», он «шагает», следовательно, высокого роста. И Очумелов, и Елдырин именуются только по фамилии, что характеризует их как лиц сугубо официальных и само по себе уже свидетельствует об отстранении автора от этих своих персонажей. «Золотых дел мастер Хрюкин» — вздорный человек со вздорными претензиями («золотых дел мастер» может иметь такую фамилию, разумеется, только в сатирическом произведении). Генерал Жигалов — внесценический персонаж, слово “генерал” как бы является частью его имени, причем имя и отчество у генерала Жигалова отсутствуют: они невозможны в глазах тех, кто находится ниже него на ступеньках общественной и служебной лестницы. Владимир Иванович Жигалов — брат генерала Жигалова, ему как человеку с высоким общественным положением дана привилегия иметь имя и отчество. Остальные персонажи: Прохор — генеральский повар, люди из толпы и — «белый борзой щенок с острой мордой и желтым пятном на спине, в слезящихся глазах его выражение тоски и ужаса».

Героям своих рассказов писатель давал такие фамилии, которые давали читателю возможность сразу определять характеры этих героев. В данном случае мы можем определить такие фамилии как говорящие (Пивомедов, Бризжалов, Отцов, Ахахов, Хрюкин, Пересолин, Звездулин, Кулакувич, Недоехов, Пришибеев и др.): «Около флигеля, в котором жил Кляузов, толпилась масса народу» (Шведская спичка); «После этого не проходило дня, чтобы директор не получал писем, рекомендовавших Ползухина» (Дамы); «В приемную входит дьячок Вонмигласов, высокий коренастый старик в коричневой рясе и в широким кожаным поясом» (Хирургия).

Во многих рассказах Чехов называет своих героев, вернее героинь, по профессии или должности, которую занимают их мужья. Например: «Стрельчиху Агафью я знал… Это была совсем еще молодая бабенка, лет девятнадцати-двадцати, не далее как год тому назад вышедшая замуж за железнодорожного стрелочника, молодого и бравого парня» (Агафья); «Жандармиха ездила вчера с буфетчиком Костькой на реку. Желаем всего лучшего. Не унывай, жандарм!» (Жалобная книга); «Что? Какой Марк Иваныч? – залепетала становиха, и ее большое лицо вдруг, в один миг, залилось алой краской» (Шведская спичка).

2.2. Ономастическая игра в поздних рассказах

Ярким выразительным средством характеристики в рассказах А. П. Чехова служат и такие фамилии, которые в своем номинативном значении нейтральны. Так, употребление фамилий известных деятелей искусства служит средством опосредованной характеристики персонажей: их культурного уровня, как правило, низкого. Например, в рассказе «Водевиль»: «...напрасно затеваешь, Осип. Не твое это дело... в Гоголи лезть да в Крыловы. Те, действительно, ученые были, а ты какое образование получил! Червяк, еле видит».

С аукциона продается «...роскошная библиотека, содержащая в себе все сочинения Канта, Шопенгауэра, Гете, всех русских и иностранных авторов, массу старинных фолиантов.

Кто хочет? «- Я-с!- говорит букинист Свинопасов.- Пожелтел-с? Свинопасов берет себе библиотеку, отбирает себе «Оракул», «Письмовник», «Настольную книгу для холостяков»... остальное бросает на пол» (Елка). Автор использует противопоставление семантики фамилий, социального положения персонажей, их культурного уровня, а также культурного уровня людей, их окружающих, характеризуя эстетические идеалы привилегированного общества (или людей, старающихся к нему приблизиться). В контексте образность имени эстетическая, экспрессивно-оценочная проявляется в полной мере: в рассказе «В бане» фигурируют два варианта одного и того же имени: «Я цырульник Михаила... Осенью зовет меня к себе одна (священникова дочка). - «Найди, говорит, мне, Мишель,- меня в домах Мишелем зовут, потому я дам завиваю»,- «Найди, говорит, мне, Мишель, жениха, чтобы был из писателей».

В рассказе «За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь».
фамилия Щелколобов (соединение слов "щелк" и "лоб") мотивируется в рассказе, когда Щелколобов и жена его тонут, на помощь приплывает мужик и хочет спасти их с выгодой, но в результате ничего не получает от Щелколобова, который к тому же выгоняет его с работы.
В рассказе «Перед свадьбой» фамилия Смыломалов мотивируется нарицательными словами «смысл» и «мал», в значении мало смыслящий, в контексте мы видим, что он дурачится и всех развлекает. Фамилия Подзатылкина мотивируется нарицательным словом «подзатыльник», в значении дать как следует. В контексте писатель пишет, что ей все время давали «подзатыльники», да «…ума ее никто не видал и не знает…».
В этом же рассказе используется жанрово – смешная фамилия - Зюмбумбунчиков.
В рассказе «Петров день» фамилия Обтемперанский образована от слова «темперамент», что проявляется в глубине и силе чувств. Так в тексте мы видим, что он очень сильно любит свою жену и ревнует ее к доктору.
Используются жанрово – смешные фамилии: Некричихвостов, Фортунатов, Амфитеатров.
В рассказе «Забыл!!» используется жанрово – смешная фамилия Гауптвахтов, образована от нарицательного слова «гауптвахта".

В рассказах А. П. Чехова субъективно-оценочные формы личного имени положительного плана в определенном контексте могут выполнять роль характеристики негативных черт характера, а также характеризовать униженное положение человека, употребляющего эти варианты имени, несмотря на неэтичное поведение обладателя этого имени. Это наблюдается в рассказе «Невидимые миру слезы»: «Маша, знаете ли, погреб и шкафы заперла от прислуги»; «Машенька,- сказал он, осторожно приблизившись к кровати,- проснись, Машуня, на минуточку»; «Марья,- говорят, Петровна - это, говорят, не женщина, а нечто, говорят, неудобопонятное... Светило нашего уезда»; «Не раздражайся, Манечка...»; «...какая ты у меня растрепа, Манюня! Чистая Луиза Мишель».

Для достижения большей выразительности А. П. Чехов применяет иногда прием скрытой метафоры. Так, в рассказе «Дамы» Ползухин, молодой человек, полный, с бритым жокейским лицом, в новой черной паре претендует на место письмоводителя в приюте, на должность, обещанную потерявшему голос учителю Временскому, имеющему большую семью. Директор народных училищ, считающий себя человеком справедливым и великодушным, поставлен в сложное положение. Ползухин заручился рекомендациями влиятельных дам города: жены городского головы, жены управляющего казенной палаты; не проходило дня, чтобы директор не получал писем, рекомендовавших Ползухина. Директор сдается, но, когда ушел Ползухин, директор весь отдался чувству отвращения: «- Дрянь,- шипел он, шагая из угла в угол.- Добился своего негодный шаркун, бабий угодник! Гадина! Тварь!».

Таким образом, формируется следующий ряд ключевых слов: Ползухин - бабий угодник - гадина - тварь. Своеобразный синонимический ряд подтверждает и усиливает эстетически отрицательную коннотацию, созданную мотивированностью фамилии словом ползать - угодничать, добиваться всего нечестными приемами. Приведенный ряд слов иллюстрирует динамическое взаимодействие слов, конструкций во внутреннем композиционно-смысловом единстве художественного произведения и доказывает еще раз, что анализировать имена собственные в художественном произведении необходимо как часть целого текста.

Постепенно сатирическая линия в чеховских рассказах усиливается: писатель продолжает бичевать общечеловеческие и общественные пороки, выступает против невежества, равнодушия, апатии мещан. Однако в рассказах более позднего периода творчества Чехова мы по-прежнему не находим явного, подчеркнутого декларирования автором этих идей. Писатель прибегает к особым художественным приемам, позволяющим в необычайно емком и внешне обыкновенном повествовании увидеть авторские гнев и горечь, трагическое и ужасное. Это, прежде всего, знаковый портрет персонажа и художественная деталь.
Особенно ярко эти приемы прослеживаются в трех рассказах Чехова 1898 года – «Человек в футляре», «Крыжовник» и «О любви». Эти произведения связаны между собой общими идеей, сюжетом, персонажами и потому часто именуются «маленькой трилогией».
Основная идея трилогии связана с образом «человека в футляре» – учителя, который смешон своим страхом перед жизнью: «Для него были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь». За фигурой Беликова, чей болезненный страх отравляет общественную атмосферу и становится активной, движущей силой косности, мы видим беликовщину – типичное явление социальной жизни России 80 – 90-х годов XIX века и характерную черту рабской психологии вообще.
Примечательно, как писатель рисует портрет своего героя: калоши и зонт – главные атрибуты существования Беликова, ставшие символом его бегства от живой полноценной жизни.
В рассказе «Крыжовник» перед читателем предстает другой «человек в футляре» – Николай Иваныч, портрет которого также носит знаковый характер. Чехов изображает внешность этого героя всего в одном штрихе, незаметно намекая на ее сходство со свиньей и, одновременно, с собакой.
Художественная деталь приобретает здесь расширительное значение символа. Крыжовник, которым засажен весь сад чеховского героя, символизирует и мещанскую сущность его жизни, и страх перед реальной действительностью вообще, желание ничтожного человека отгородиться от жизненных проблем и чужих переживаний, и узкую, сугубо материальную направленность всех устремлений Николая Иваныча, мечтавшего иметь «не купленный, а собственный крыжовник».
О разбитом счастье, о том, как погибла «тихая, грустная любовь», да и вся жизнь хорошего интеллигентного человека, повествует рассказ «О любви». Его герой – помещик Алехин, неплохой и неглупый человек – духовно опустился, погрязнув в мелких хозяйственных хлопотах, которые становятся еще одним своеобразным вариантом «футляра». Не случайно уже в самом начале рассказа дается развернутое описание еды – деталь, четко определяющая направленность жизненных устремлений персонажа.
К насыщенной, деятельной, духовно богатой жизни призывает читателя и знаменитый чеховский рассказ «Ионыч», главные действующие лица которого – члены семьи Туркиных – олицетворяют косное обывательское общество, так ненавидимое писателем. Последовательное представление героев и описание их занятий наглядно демонстрируют духовное убожество, ничтожность и бездарность Туркиных. Так, единственный «талант» главы семьи – неостроумное словотворчество, сомнительное умение говорить на «своем необыкновенном языке». Его жена пишет неумелые романы с вымученными сюжетами о том, «чего нет и не может быть в действительности». Дочь Туркиных громко, но плохо играет на фортепиано.
Общаясь с ними, в пучину мещанства постепенно погружается и главный герой рассказа – друг этой семьи, который из доктора Старцева превращается в Ионыча.
Путь духовной деградации персонажа Чехов очень точно и лаконично изображает с помощью яркой художественной детали: сначала Старцев ходит пешком, затем начинает ездить на лошадях, а потом и вовсе передвигается не на паре, а уже на тройке, да еще и с бубенчиками. В финале рассказа мы видим полное перерождение героя: пухлый и красный, он восседает в своем экипаже подобно «языческому богу». Так писатель выражает свой гневный протест против предательства человеком своих идеалов и убеждений, нежелания сопротивляться губительному влиянию уродливой среды.

В рассказе «Цветы запоздалые» фамилия Топорков образована от слова «топор». В контексте автор отмечает, как Топорков идет, «ни на кого не глядя, важно, по-генеральски, на весь дом скрипя своими сияющими сапогами». Фамилия князей Приклонских, мотивируется нарицательным словом «приклоняться», в значении приклоняться перед кем-то : « Умоляли они так, как только могут умолять несчастные плачущие женщины ». Но молодого князя писатель именует как Егорушка, он не хочет ни перед кем приклоняться, ему «противит дворянское, помещичье » . Имя представлено в неофициальной форме, с экспрессивной окраской : -ушк- ( с негативным оттенком), подчеркивается его безысходность, что человек этот не развивается, ничем не занимается, а матушка и сестра приклоняются перед ним.
А.П.Чехов использует имя в иноязычном графическом облике (на модный в то время французский манер) –Жорж.

В рассказе «Пережитое» писатель использует суффиксы в усеченной форме -ыч- или -ич-, придающие негативный оттенок персонажам, в которых они встречаются. Изменяется характер произношения в разговорной форме, например : Егор Сидорыч ( не Сидорович ), Семен Федорыч ( не Федорович ), Спиридон Николаич ( не Николаевич), а также Иван Дмитрич, Павел Васильич.
Итак, в рассказах А.П. Чехова соединяются юмор и сатира, беззлобная насмешка и жесткое обличение, отражение комических и трагических сторон жизни. Это проявляется уже в раннем творчестве писателя и приобретает все более явное и острое сатирическое звучание в последующих произведениях.

Заключение

Из года в год массовыми тиражами переиздаются произведения А. П. Чехова. Слово писателя и ныне дорого людям разных возрастов. Чем же влечет чеховский мир? Удивительной естественностью и глубиной. Трезвой правдой и чуткостью к красоте. Тонким юмором и мудростью предвидений... Трудно даже перечислить все черты этого феномена. Но одна особенность творчества, пожалуй, более других объясняет неослабевающее притяжение к Чехову. В его скромных, «массовых» героях мы узнаем себя, свои переживания, находим ответ на мучительные вопросы. И узколичные наши представления укрупняются, приобретают перспективу развития. Об этом даре Чехова проницательно сказал Толстой: «Чехов — несравненный художник. Да, да... Именно несравненный... Художник жизни... И достоинство его творчества в том, что оно понятно и сродно не только всякому русскому, но и всякому человеку вообще». «Сродность» каждому, открытие за повседневным глубинного философского содержания в предельно экономном «плотном» тексте — яркое проявление смелого новаторства Чехова. Он дал искусству слова свое направление.

Стиль Чехова — это «сродность» каждому, выражение потаенных, часто не осознанных героем душевных движений, «подтекстовый» смысл происходящего. А.П. Чехов внес огромный вклад в развитие русской «психологической» прозы. Точности деталей уделяли внимание многие русские писатели: И. Бунин, В. Набоков, В. Катаев, но именно у Чехова деталь несет оттенок «психологизма», что делает этого писателя своеобразным и непревзойденным. А.П. Чехов вошел в историю русской и мировой литературы как мастер короткого рассказа. Ему присущи виртуозность использования художественных деталей, выразительных средств и способность в минимальный объем текста вместить глубокое содержание. А.М. Горький писал об удивительно красивой и простой форме чеховской речи: «Как стилист Чехов недосягаем, и будущий историк литературы, говоря о росте русского языка, скажет, что язык этот создали Пушкин, Тургенев и Чехов». Чехов — «мастер художественного слова... по произведениям которого мы изучаем жизнь».

Литература

1. Антропонимика. Сб.статей / Отв. ред. В.А.Никонов, А.В.Суперанекая. -М.: Наука, 1970.-360 с.

2. Александров, Б.И. Семинарий по Чехову: пособие для вузов [Текст] / Б.И. Александров. – М., 1975.

3. Бажов, П. П.Собрание сочинений: В 3 т. [Текст] / П.П. Бажов.- М., 1953.

4. Берковский Н. А.П. Чехов//А.П. Чехов. Избранные произведения в трех томах, т.1. - М.: Худ. литер., 1970, с.3-43

5. Болдырева Е.Ф. Языковая игра как форма выражения эмоций. [Текст] / Е.Ф. Болдырева. Автореферат. Волгоград,

6. Г. Газданов. Литературно критические статьи о Чехове //Вопросы литературы, 1993, вып.3 с. 302-321.

7. Голубков В.В. Мастерство А.П. Чехова – М., Учпедизд., 1958.

8. Гридина Т.А. Имена собственные как база языковой игры// Русский язык в школе, 1996, № 3, с.51-55

9. Громов М.П. Книга о Чехове. [Текст] / М.П.Громов. - М.: Современник, 1989.

10. Гурбанова В.В. О лексике рассказов Чехова // Из истории слов и словарей. [Текст] / В.В. Гурбанова. Изд. ЛГУ, 1963. С. 37-46.

11. Дерман А. О мастерстве Чехова. [Текст] /А.О. Дерман – М.: Советский писатель, 1959.

12. Кулешов В.И. История русской литературы XIX века (70-90-е годы): Учебник для филологов спец. вузов. [Текст] / В.И. Кулешов. – М.: Высшая школа, 1983.

13. Кулешов В.И. Жизнь и творчество А.П. Чехова. – 2-е изд. [Текст] / В.И.Кулешов – М.: Дет. Литература, 1985.

14. Крайчик Л.Е. Поэтика комического в произведениях А.П. Чехова. [Текст] / Л.Е. Крайчик. – Воронеж, 1986.

15. Линков В.Я. Художественный мир прозы А.П. Чехова. [Текст] / В.Я. Линков. - М.: МГУ, 1982

16. Недзведцкий В.А. От Пушкина к Чехову. В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. [Текст] / В.А.Недзведцкий. – М.: издательство МГУ, 1999.

17. Проблемы языка и стиля А.П. Чехова. Ростов, 1983г.

18. Семанова М.Л. Чехов - художник. [Текст] / М.Л. Семанова. М.: Просвещение, 1976

19. Сковородников А.П. О понятии и термине "языковая игра"//Филологические науки, 2004, № 2, с.79-83

20. Соколова Г.П. На уроках с А.П. Чеховым//Русский язык в школе. – 2002г. №4 (июль-август).

21. Степанов А.В. Из сюжетов практической стилистики (к 100-летию со дня кончины А.П. Чехова) // Русский язык в школе – 2004 - №4 – с. 72-74.

22. Судаков Г.В. Детские прозвища как явление языковой игры//Русская речь, 2005, № 2, с. 90-95

23. Сухих И.Н. Проблемы поэтики А.П. Чехова – Л.: Издательство ЛГУ, 1987.
24. Тюпа В.И. Художественность чеховского рассказа – М.: Высшая школа, 1989.

25. Ходырева И.Б. Ономастическая лексика в современной прозе. // Ономастика Поволжья. Материалы Седьмой конференции по ономастике Поволжья. - М.: Институт этнологии и антропологии Российской Академии Наук, 1997. - С. 127-132.

26. А.П. Чехов. Избранные произведения в трех томах, - М.: художественная литература, 1970.

27. Чехов А.П. Полное собрание сочинений в 30-ти томах; тт 5,6. М.: Наука, 1976
28. Чудаков А.П. Мир Чехова: Возникновение и утверждение – М.: Советский писатель, 1986.

29. Чудаков А.П. А.П. Чехов: книга для учащихся – М.: Просвещение, 1987.
30. Чудаков А.П. Поэтика Чехова – М.: Наука, 1971.

31. Щеглов И. Л. Из воспоминаний об Антоне Чехове//Чехов в воспоминаниях современников. М., 1954.

32.Языковое мастерство А.П. Чехова. - Ростов-на-Дону: Издательство Ростовского университета, 1988 - с.144

Приложение В один прекрасный вечер не менее прекрасный экзекутор, Иван Дмитрич Червяков, сидел во втором ряду кресел и глядел в бинокль "Корневильские колокола" (говорящая фамилия как олицетворение образа, подчеркивает ничтожество героя). А.П.Чехов. Избранные произведения в трех томах. Т.1. Повести и рассказы (1880-1888). – М.: Художественная литература, 1970, с.58, "Смерть чиновника"	В этом человеке Очумелов узнает золотых дел мастера Хрюкина (олицетворяет характеристику негативных черт характера). Там же, с.104, "Хамелеон"
Из коляски выскочил уездный предводитель дворянства Федор Андреич Отцов. Там же, с. 61 "Дочь Альбиона"	В старичке Червяков узнал статского генерала Бризжалова, служащего по ведомству путей сообщения (вызывает ассоциации с брюзгой, человеком, который постоянно распекает, брызжет слюной). Там же, с.58
Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книжку папироской прожег, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил. Там же, с.65, "Толстый и тонкий"	Около флигеля, в котором жил Кляузов, толпилась масса народу (говорящая фамилия как олицетворение образа героя). Там же, с.71, "Шведская спичка"
...из-за Акульки можно осерчать...она солдатка, баба, но...Недаром Марк Иваныч прозвал ее Наной. В ней есть что-то, напоминающее Нану...привлекательное. Там же, с. 76	Николашка, молодой долговязый парень с длинным, рябым носом и впалой грудью... вошел в комнату Псекова (суффикс с уменьшительно-пренебрежительным значением) Там же, с. 77
Лимонадов со слезами на глазах рассказывал о свидании своем с бывшим губернатором, генералом Канючиным. Там же, с. 68, "Трагик"	После этого не проходило дня, чтобы директор не получал писем, рекомендовавших Ползухина (ползать – угодничать, добиваться своего нечестными приемами). Там же, с.207, "Дамы"
Инспектор народных училищ Ахахов громко поздоровался, выразил свое неудовольствие на пыль и вошел в училище. Там же, с.97, "Экзамен на чин"	Овсов фамилия акцизного! Овсов, ваше превосходительство! Там же, с.129, "Лошадиная фамилия"
Учитель русского языка Пивомедов, стоявший в передней Х-го уездного училища вместе с Фендриковым и снисходительно куривший его папиросу, пожал плечами… (фамилия связана с предпочтением в употреблении определенных напитков). Там же, с.96, "Экзамен на чин"	В приемную входит дьячок Вонмигласов, высокий коренастый старик в коричневой рясе и в широким кожаным поясом (из св. писания "вон-ми гласу моления моего"). Там же, с.100, "Хирургия"
В одну скверную осеннюю ночь Андрей Степанович Пересолин ехал из театра. Там же, с.108, "Винт"	Скажите, вы слыхали когда-нибудь фамилию Крикунова? (характеристика негативных черт характера). Там же, с.216, "Пассажир 1 класса"
Когда докторша опустилась на колени перед кроваткой умершего ребенка и ею овладел первый приступ отчаяния, в передней резко прозвучал звонок (название по профессии мужа). Там же, с.269, "Враги"	Стрельчиху Агафью я знал… Это была совсем еще молодая бабенка, лет девятнадцати-двадцати, не далее как год тому назад вышедшая замуж за железнодорожного стрелочника, молодого и бравого парня (прозвище по профессиональному занятию мужа). Там же, с.182, "Агафья"
Жандармиха ездила вчера с буфетчиком Костькой на реку. Желаем всего лучшего. Не унывай, жандарм! (прозвище по профессиональному занятию мужа). Там же, с.91, "Жалобная книга"	Что? Какой Марк Иваныч? – залепетала становиха, и ее большое лицо вдруг, в один миг, залилось алой краской (прозвище по профессиональному занятию мужа). Там же, с.86, "Шведская спичка"
А мы твоего Пересолина по зубам... Показывайте Пересолиху! Нечего вам ее, каналью, за обшлаг прятать! (прозвище по фамилии мужа) Там же, с.109, "Винт"	Толстый только что пообедал на вокзале...Тонкий же только что вышел из вагона (Прозвища на основе физических особенностей) Там же, с.65, "Толстый и тонкий"
Горбач взмахивает руками, подплывает к Герасиму и хватается за ветки (прозвище по физическому недостатку) Там же, с.122, "Налим"	В буяне все узнали местного миллионера, фабриканта, потомственного почетного гражданина Пятигорова, известного всоими скандалами... (несоответствие красивой фамилии чертам характера, поступкам) Там же, с.115, "Маска"
Игнат Сверчок занимается волшебством, а жена его Мавра есть ведьма... (прозвище дано по аналогии со стрекочущим насекомым) Там же, с.142, "Унтер Пришибеев"	Конца-краю не было этому Хохрюкову...Шельма был, выжига, все прежние его руку держали (сниженная лексика, по звуковому составу напоминает хрюканье) Там же, с. 148, "Шило в мешке"
Беляев махнул на него (Алешу) рукой и продолжал ходить. Он был погружен в свою обиду и уже по-прежнему не замечал присутствия мальчика (фамилия с положительной семантикой дана человеку, совершившему неблаговидный поступок) Там же, с.233, "Житейская мелочь"	Доктор...держался одной рукой за край стола и глядел на Абогина с тем глубоким, несколько циничным и некрасивым презрением, с каким умеют глядеть только горе и бездолье... (Фамилия связана с убогостью внутреннего мира героя) Там же, с.281, "Враги"
А в Ковылях, на самый вознесеньев день, Ефим Жменя помер. Не к ночи будь сказано, грех таких людей сгадывать, поганый старик был (от Жмот, жадина) Там же, с.324, "Счастье"	Мурашкина стала пухнуть, распухла в громадину и слилась с серым воздухом кабинета; виден был только один ее двигающийся рот; потом она вдруг стала маленькой, как бутылка... (мелкая, никчемная - сниженная лексика) Там же, с. 336, "Драма"
Ты мне не верь, Боренька. Сказал - во вторник отдам десять рублей, тоже не верь. Ни одному моему слову не верь(использование ласкательного суффикса -еньк и заискивающего тона) Там же, с. 337, "Отец"	Нынешний барин...худенький, мозглявенький...ни важности в нем, ни вида - одно только звание, что барин...сплошной мездрюшка! Там же, с. 348, "Свирель"
Фамилия была у него какая-то мудреная, что-то вроде Популаки или Скарандопуло... Там же, с. 547, "Огни"	-Краски и кисти я оставляю тебе, Рябуша, - говорила она (отфамильное прозвище) Там же, с. 140, "Попрыгунья"
Это была Наталья Степановна, или , как ее называли, Кисочка, та самая, в которую я был по уши влюблен семь-восемь лет назад. Там же, с. 546, "Огни"	Возле него стояли Любочка и дочери соседа...Наталья и Валентина, или, как их все звали, Ната и Вата, анемичные и болезненно-полные блондинки... Там же, с. 589, "Именины"
- Ну, Гриша, Григорий...Пойдем! Сходим еще в один...Пожалуйста! Григорианц! (имя переделено на иностранный манер с помощью аффикса) Т.2, с. 13, "Припадок"	-Ну, ну, голубчик...Не капризничай...Гри-Гри, будь товарищем! (сокращение имени Григорий по его первому слогу) Там же, с. 14, "Припадок"
...позади него сидят сынишка Ванька, в больших валенках, и девчонка Акулька (использование аффикса для создания ументшительн-ласкательного эффекта) Там же, с.103, "Гусев"	В нижнем этаже живет со своей семьей сам хозяин, Филипп Иванов Кашин, по прозванию Дюдя (выражает пренебрежение к носителю прозвища) Там же, с. 115, "Бабы"
...затем несколько художников и во главе их жанрист...Рябовский, очень красивый белокурый молодой человек (снижена семантика фамилии, ощущение нечестности, нечистоплотности) Там же, с. 127, "Попрыгунья"	На лице у Толкового было торжествующее выражение, как будто он что-то доказал и будто радовался, что вышло именно так, как он предполагал (прозвище дано по деловым качествам) Там же, с. 160, "В ссылке"
Маша Шелестова была самой младшей в семье...и потому все звали ее Маней и Манюсей; а после того, как в городе побывал цирк, который она усердно посещала, ее все стали звать Марией Годфруа Там же, с. 299, "Учитель словесности"	Звали его в городе мумией, так как он был очень высок, тощ, жилист и имел всегда торжественное выражение лица и неподвижные глаза (прозвище связано внешним видом героя) Там же, с. 305, "Учитель словесности"
...за нами молча и с таинственным видом...следовал человек, имевший...довольно странное прозвище: Сорок Мучеников...это не кто иной, как Гавлила Северов, или попросту Гаврюшка . Там же, с.232, ""Страх"	Это было...в имении помещика Белокурова, молодого человека, который вставал очень рано...по вечерам пил пиво и все жаловался мне, что он нигде и ни в ком не встречает сочувствия (несоответствие фамилии с характером и поступками героя) Там же, с. 488, "Дом с мезонином"
В этой партии находился Яков Иваныч, прозванный на каторге Веником за свою длинную бороду (прозвище по внешнему сходству) Там же, с. 461, "Убийство"	Она (телеграмма) была адресована на имя тещи, для передачи Ольге Дмитриевне, из Монте-Карло, подпись: Michel... -Кто этот Мишель? Почему из Монте-Карло? (написание имени на иноязычный графический облик) Там же, с. 412, "Супруга"
Такие люди, как ваш любезный Алексис, прекрасные люди, но для борьбы они совершенно не годны (написание имени на иноязычный графический облик) Там же, с. 388, "Три года"	- Но разве можно любить, не зная за что? - спросила Рассудина и пожала плечами (фамилия говорит об основной черте характера героини) Там же, с. 365, "Три года"
- Что ваш таинственный Митрополит Митрополитыч никуда не показывается (образовано от Ипполит Ипполитыч) Там же, с. 311, "Учитель словесности"	Иван Великопольский, студент духовной академии, сын дьячка...шел все время заливным лугом по тропинке Там же, с. 295, "Студент"
...здесь же, в городишке, звали его просто Яковом, уличное прозвище у него было почему-то - Бронза Там же, с. 286, "Скрипка Ротшильда"	Это жид Мойсейка, дурачок, помешавшийся лет двадцать назад (с помощью суффикса -к-снижена семантика имени) Там же, с. 181, "Палата № 6"
Она (Женя) не принимала участия в серьезных разговорах, ее в семье еще не считали взрослой, и, как маленькую, называли Мисюсь, потому что в детстве она так называла так мисс, свою гувернантку Там же, с. 491, "Дом с мезонином"	Как-то раз на базаре у меня остался один скворец...которого я наконец сбыл за копейку. "Все-таки маленькая польза!" - сказал я себе в утешение...и с тех пор уличные мальчишки и гимназисты прозвали меня Маленькою пользой Там же, с. 521, "Моя жизнь"
Дядечкин глубоко вздыхает и выходит из кухни … до желанного мига остается еще 52 минуты. Это ужасно! Ожидание выпивки самое тяжелое из ожиданий (легкую ироничную окраску придает суффикс -ечк-) Там же, с. "Мошенники поневоле"	Он (Беликов) был замечателен тем, что всегда, даже в очень хорошую погоду, выходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате (несоответствие значения фамилии поступкам героя) Там же, с.63, "Человек в футляре"
Умоляли они (Приклонских) так, как только могут умолять несчастные плачущие женщины (приклоняться перед кем-то) Т. 3. с. "Цветы запоздалые"	Дядя Семен Федорыч в самом деле деспот и злой, с ним трудно жить (наличие усеченного суффикса -ыч- указывает на пренебрежительный оттенок) Т. 1, с. 263, "Шампанское"
Она (Мурашкина) вдруг стала маленькой, как бутылка, закачалась и вместе со столом ушла в глубь комнаты…» (мурашка - маленький, трудолюбивый муравей) Там же, с. 336, "Драма"	И Мигуев решил снести младенца именно к Мелкину (образовано от слова "мигать", т.к. герой любит подмигивать женщинам) Там же, с. "Беззаконие"
Разморенный духотою еловой чаши...пробирался с ружьем к опушке приказчик Мелитон Шишкин(образована от слова "шишка" - маленький незаметный предмет) Там же, с. 344, "Свирель"	- Прощай, дед! Тебя как звать? - Лука Бедный (образовано от нарицательного слова "бедный") Там же, с. 350, "Свирель"
После него в Лесополье священником был отец Демьян, который сильно запивал и напивался подчас до зеленого змия, и у него даже прозвище было: Демьян Змеевидец Там же, с. 216, "Архиерей"	Этот Ханов, мужчина лет сорока, с поношенным лицом и с вялым выражением, ужу начинал заметно стареть, но все еще был красив и нравился женщинам (образовано от слова "хан" - правитель) Т. 3, с. 55, "На подводе"
У Ивана Иваныча была довольно странная, двойная фамилия - Чимша-Гималайский, которая совсем не шла ему (жанрово-смешная фамилия) Там же, с. 62, "Человек в футляре"	Была больна дочь какой-то госпожи Ляликовой, по-видимому владелицы фабрики (несоответствие фамилии занимаемому положению) Там же, с.110, "Случай из практики"
Оленька, дочь отставного коллежского асессора Племянникова, сидела у себя во дворе (образовано от нарицательного слова "племянник") Там же, с. 120, "Душечка"	Случилось, что с ней шел рядом...один из ее соседей, Василий Андреевич Пустовалов (состоит из слов "пусто" и "валять", пустословить) там же, с. 123, "Душечка"
Актеры любили ее и называли "мы с Ванечкой" и "душечкой" Там же, с. 122, "Душечка"	Водолечебница доктора Б.О. Мозельвейзера работала и на Новый год... (жанрово-смешная фамилия) Там же, с. 177, "На святках"
Иногда по вечерам приходил к ней полковой ветеринарный врач Смирнин...квартировавший у нее во флигеле (характеризует черты характера) Там же, с. 125, "Душечка"	Подошел Козлов, высокий худой старик с длинной узкой бородой... (связана с внешним обликом человека) там же, с. 133, "Новая дача"
-Кучериха приехала! - слышался кругом шепот. - Гляди, Кучериха приехала! (от фамилии "Кучеров") Там же, с. 134, "Новая дача"	...сотский Лошадин стоял у двери...худой, сгорбленный, белый, на лице наивная улыбка, глаза слезились (связана с поведением человека -добрый, бессловесный) Там же, с. 147, "По делам службы"
У Петрака было четыре батрака, а теперь Петрак сам батрак (сниженное лексическое значение) Там же, с. 150, "По делам службы"	Она много читала, не писала в письмах ъ, называла мужа не Дмитрием, а Димитрием (имеет пренебрежительное значение) Там же, с. 159, "Дама с собачкой"
...фон Дидериц живет на Старо-Гончарной улице...Швейцар выговаривал так: Дрыдыриц (жанрово-смешная фамилия) Там же, с. 168, "Дама с собачкой"	- Деточки, деточки, деточки... - бормотал он быстро, -Аксиньюшка матушка, Варварушка... (суффиксы -ушк- и -юшк- придают ласкательное значение) Там же, с. 189, "В овраге"
Мы его (Самородова) Мухтаром зовем, так как он вроде армяшки - весь черный (прозвище связано с внешним видом) Там же, с. 186, "В овраге"	И если б рассказать, мамаша, ...какой человек есть этот самый Самородов, то вы не поверите. Там же, с. 186, "В овраге"
Его давно уже знали старым, таким же вот тощим и длинным, и давно уже его звали Костылем (прозвище связано с внешним обликом) Там же, с. 189, "В овраге"	"Отбился, говорит, я от христианской работы, ничего, говорит, не умею, Липынька!.." (уменьшительно-ласкательное значение придает суффикс -ыньк-) Там же, с. 195, "В овраге"
По большой базарной площади, в виду домов с наглухо закрытыми ставнями, шли два обывателя: казначей Почещихин и ходатай по делам ...Оптимов (говорящие фамилии) Т. 1, с. 92. "Брожение умов"	Приношу начальству мою жалобу на Кондуктора Кучкина за его грубости в отношении моей жене...Конторщик Самолучшев (говорящая фамилия не соответствует безграмотному конторщику) Там же, с. 90, "Жалобная книга"
А также и насчет жандарма Клятвина который меня грубо за плечо взял (говорящая фамилия - несоответствие фамилии и должности) Там же, с. 90, "Жалобная книга"	Проезжая через станцию и будучи голоден в рассуждении чего бы покушать я не мог найти постной пищи. Дьякон Духов (говорящая для священнослужителя фамилия) Там же, с. 91, "Жалобная книга"
За ним спешил навстречу к инспектору законоучитель Змиежалов в камилавке и с наперсным крестом (говорящая фамилия - от "жало змеи") Там же, с. 97, "Экзамен на чин"	Через переднюю пробежал на улицу штатный смотритель уездного училища Хамов (говорящая фамилия, соответствует поведению) Там же, с. 97, "Экзамен на чин"
Инспектор народных училищ Ахахов громко поздоровался, выразил свое неудовольствие на пыль и вошел в училище (говорящая фамилия - от повторяющегося междометия "ах-ах") Там же, с. 97, "Экзамен на чин"	За отсутствием доктора, уехавшего жениться, больных принимает фельдшер Курятин (образована от имени нарицательного "курятина") Там же, с. 100, "Хирургия"
Намедни тоже, вот как и вы, приезжает в больницу помещик Александр Иванович Египетский... (мифологизация фамилии) Там же, с. 101, "Хирургия"	Колыбель жалобно скрипит, сама Варька мурлычет - и все это сливается в ночную, убаюкивающую музыку (суффикс -к- придает имени уменьшительно-пренебрежительное значение) Там же, с. 422, "Спать хочется"
...арестанты благодарили и крестились, а один из них подарил Егорушке оловянные запонки (суффикс -ушк- придает имени уменьшительно-ласкательное значение) Там же, с. 429, "Степь"	Это был хозяин постоялого двора Мойсей Мойсеич, немолодой человек с очень бледным лицом Там же, с. 444, "Степь"
Казимир Михайлович, посмотрите, какая прелесть! (иностранное имя и русское отчество) Там же, с. 456, "Степь"	Кучер Зот с уздечкой ы руке и больничный мужик Мануйло в грязном фартуке стояли около сарая (необычные имена) Там же, с. 521, "Неприятность"
Что, Михайло Михайлыч, призадумались (обращение имеет пренебрежительную окраску) Там же, с. 535, "Огни"	Входят толстяк доктор и тонкий Обтесов (фамилия соответствует внешнему облику) Там же, с. 193, "Аптекарша"
Вы выходите из своей квартиры (Зубовский бульвар, дом Фуфочкина), садитесь на извозчика (сниженная стилистическая окраска, образована от фу...фу) Т.6, с. 7, "Новогодняя пытка"	...а учитель соседней школы, Ляпунов, которого инспектор попросил диктовать, вел себя "не по-товарищески" (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 217, "Учитель"
Прелестнейшая Ванда, или как она называлась в паспорте, почетная гражданка Настасья Канавина...очутилась в положении, в каком она раньше никогда не бывала (прозвище - польское имя, фамилия имеет сниженную лексическую окраску) Там же, с.116, "Знакомый мужчина"	...матушка созвала всех домочадцев и... стала объяснять нам, что всех братьев Гундасовых было четверо (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 126, "Тайный советник"
Не спит только молодая жена провизора Черномордика, содержателя б-ской аптеки (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 192, "Аптекарша"	Покончив со мной, он принялся за моего учителя Егора Алексеевича Победимского (несоответствие фамилии характеру и поведению героя) Там же, с. 127, "Тайный советник"
Жених, надворный советник Лакеич... стоял посреди залы... и беседовал с графом Шкаликовым (фамилии подчеркивают характеры героев) Там же, с. 183, "Роман с контрабасом"	Музыкант Смычков шел из города на дачу князя Бибулова (фамилия соответствует роду занятий) Там же, с. 179, "Роман с контрабасом"
В учительской комнате сидят сама Жевузем и учитель математики Дырявин (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 150, "В пансионе"	Иван Карлович Швей, старший мастер на сталелитейном заводе... был послан хозяином в Тверь (имя исконно русское соседствует с иностранным отчеством и фамилией) Там же, с. 44, "Добрый немец"
Кумой была Наталья Андреевна Великосветская, а кумом - Паве Иванович Бессонницын (несут сниженную стилистическую окраску) Там же, с. 66, "Неосторожность"	Избегав три улицы и позвонившись раз пять к доктору Чепхарьянцу и семь раз к доктору Бултыхину, Стрижин побежал в аптеку ( смешные фамилии) Там же, с. 67, "Неосторожность"
...Дай только вырваться, забудет она и эту Жевузешку, и болвана Дырявина (прозвище образовано от фамилии при помощи суффикса -ешк-) Там же, с. 152, "В пансионе" У ее изголовья, на одном колене, стоял репетитор Капитоновых...Ваня Щупальцев (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 158, "От нечего делать"	Мишель... неужели все уже кончено? (имя произносится на иностранный манер) Там же, с. 9, "Новогодняя пытка" В чиновниках Пересолин узнал Серафима Звездулина, Степана Кулакевича, Еремея Недоехова и Ивана Писулина (снижение семантики фамилий). Там же, с.109, "Винт"
-Что-о? - взвизгнула вдруг Щукина. - Да как вы смеете? Я женщина слабая, беззащитная, я не позволю! (фамилия соответствует хищнической хватке героини) Там же, с. 90, "Беззащитное существо"	Евгений Петрович Быковский, прокурор окружного суда... поглядел на докладывавшую ему гувернантку (говорящая для прокурора фамилия) Там же, с. 97, "Дома"
Арендатор хутора Мызы Максим Торчаков ...ехал со своей молодой женой из церкви (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 164, "Казак"	...вспомнил благочинный его попадью, девять человек детей, грязные нищенские полати у Зявкина (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 155, "Письмо"
Человек молодой, здоровый, красивый, а норовит играть какого-нибудь Свистулькина или Пищалочкина... (смешные фамилии) Там же, с. 177, "Крик!	Иван Казимирович Ляшкевский, поручик из поляков... сидит в своей квартире у настежь открытого окна и беседует с зашедшим к нему на минутку городовым архитектором Францем Степанычем Фикс (рядом с иностранными именем и отчеством соседствуют исконно русские) Там же, с. 191, "Обыватели"
Участковый мировой судья Милкин... стоял у окна и печально смотрел во двор (образовано от слова "милка", стилистически сниженная окраска) Там же, с. 315, "Сирена"	Федор Федорович Сигаев вскоре после того, как застал свою жену на месте преступления, стоял в оружейном магазине (соответствует трусливому характеру героя) Там же, с. 329, "Мститель"
Всем известно, что уважаемый коллега Жила у актрисы Семирамидиной принял блуждающую почку за абсцесс (фамилии соответствуют профессиям ) Там же, с. 361, "Интриги"	- Этьен, - обращается она к приказчику, - подите, ради бога, скажите им, чтобы они не смели этого делать (несоответствие имени и должности) Там же, с. 239, "Скорая помощь"
Земский врач Г. Радушный 13-го декабря сего года сообщил мне, что в селе Жарове эпидемия болезни скарлатина (фамилия не соответствует поведению врача) Там же, с. 57, "Много бумаги"	...уведомить меня для дальнейших распоряжений. Января 2-го дня 1886 года. Пристав Подкрунин (образовано от "подкрутить", сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 58, "Много бумаги"
Титулярный советник Слюнкин, от которого жена запирала водку, часто говаривал: "Самое ехидное насекомое в свете есть женский пол" (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 113, "О женщинах"	...ученики распущены в отвращении дальнейшего распространения скарлатины. Февраля 22-го дня 1886 года. Инспектор народного училища И. Жилеткин (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 59, "Много бумаги"
...и Августин Михайлыч, пожилой, очень толстый француз, служивший на парфюмерной фабрике (употребление контрастно иноязычного имени с русским отчеством) Т. 1, с. 321, "Володя"	Но теперь погладите на Макара Денисыча, молодого человека, который служит у генерала Стремоухова... (сниженная лексическая окраска) А.П. Чехов. Полн.собр. сочин. в 30-ти томах. Т.5, с. 53, "Весна"
Она увидела своего мужа Петра Дмитрича и Любочку Шеллер, семнадцатилетнюю девочку (употребление русского имени и иноязычной фамилии) Там же, с. 579, "Именины"	Путохин сидит в своей комнате на кровати, на которой давно уже нет ни одеяла, ни подушек... (характеризует пустую, никчемную жизнь опустившегося человека) Там же, с. 367, "Старый дом"
Например, Хандриков и фон Бурст всякий раз, когда у них не бывает денег, учитывают фальшивые векселя родителей (образована от нарицательного "хандра") Там же, с. 361, "Задача"	На Любочке, дочери отставного капитана Кадыкина, он женился по самой страстной любви. А.П. Чехов. Пол. собр. соч. в 30-ти томах. Т. 5, с. 7, "Отрава"
...кухарка объявила, что у нее в кухне сидит владелица соседнего домишки, старуха Милютиха (прозвище, образованное от фамилии мужа) Там же, с. 12, "Рассказ без конца"	Секретарь земской управы Грязнов и учитель уездного училища Лампадкин однажды вечером возвращались с именин полицейского надзирателя Вонючкина (говорящие фамилии, соответствуют характерам, поведению героев) Там же, с. 46, "В Париж!"
Вчера Перхотина без обеда за "ого" в слове "золотого" оставил (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 46, "В Париж!"	...напиши ты своей сестре Клавдии Абрамовне, пусть продает и закладывает все, что у нее есть.. (русское имя и иностранное отчество) Там же, с. 16, "Мужики"
Лакей при московской гостинице "Славянский базар", Николай Чикильдеев, заболел (имеет сниженную стилистическую окраску) Там же, с. 5, "Мужики"	...по лицу Нещапова видно было, , что это его нисколько не интересует и что уже давно, очень давно он не читал ничего и читать не хочет (имеет сниженную стилистическую окраску) Там же, с. 49, "В родном углу"
Что она некстати надела серьги и бриллианты и была странно одета, заметили и другие; я видел на лицах улыбки и слышал, как кто-то проговорил, смеясь: - Клеопатра Египетская Там же, с. 577, "Моя жизнь"	...когда Косоротов получил орден святыя Анны второй степени и пришел благодарить, то его сиятельство выразилось так... (имеет ироничное значение) Там же, с. 420, "Анна на шее"
На карточке, которую он подал, было: "Жозефина Иосифовна Милан" (иронично звучит смешение имен разных национальностей) Там же, с.398, "Три года"	Среди двора стоял Кукин, антрепренер и содержатель увеселительного сада "Тиволи" (имеет сниженную стилистическую окраску) Т.3, с. 120, "Душечка"
- А ты, Сашенька, нетвердо выучил басню, - говорит Оленька (суффикс -еньк- придает имени уменьшительно-ласкательное значение) Там же, с. 130, "Душечка"	- Жили без моста... - говорит Володька мрачно (суффикс -к- придает сниженную лексическую окраску) Там же, с. 144, "Новая дача"
Ипполит Ипполитыч был человек неразговорчивый... (таутоним, суффикс -ыч придает отчеству сниженную окраску) Там же, с. 307, "Учитель словесности"	...а за ним идет жид Исайчик и предлагает ему поменять яйца на кусок мыла (при помощи суффикса -чик- придается уменьшительно-ласкательное значение) Т.2, с.106, "Гусев"
...молодой товарищ Скоропалительный живет с женою нашего достоуважаемого председателя Густава Густавовича Прехтеля (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 362, "Интриги" Жирков нащупал наконец у себя в кармане портмоне и стал расплачиваться (образована от нарицательного слова "жир") Там же, с. 241, "Неприятная история"	...уважаемый товарищ Терхарьянц с таким усердием катетеризировал у солдата Иванова евстахиевы трубы, что у больного лопнули барабанные перепонки смешная фамилия) Там же, с. 362, "Интриги" ...лекарства будет забирать не у Гуммера, а у Хрящамбжицкого... (смешная фамилия, имеющая отрицательную стилистическую окраску) Там же, с. 363, "Интриги"
...я назову вам товарища Пузырькова, который, будучи на именинах у полковницы Трещинской, рассказывал... (говорящие смешные фамилии) Там же, с. 362, "Интриги"	...в сад нежданно-негаданно, словно черт из люка, вошел уездный предводитель Позвоночников (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 48, "В Париж!"
...вдруг неожиданно явился уездный врач Каташкин и несколько нарушил их покой (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 47, "В Париж!"	...в сад нежданно-негаданно, словно черт из люка, вошел уездный предводитель Позвоночников (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 48, "В Париж!"
- Это, кажись, генерала Жигалова! - говорит кто-то из толпы (жигало - это не каленое железо, используемое для прожигания дыр) Т. 1, с.105, "Хамелеон)	Дмитрий Дмитрич Гуров, проживший в Ялте уже две недели...тоже стал интересоваться новыми людьми (образована от имени Гурий, которое на древнееврейском языке означает – «львенок») Т. 3, с. 159, "Дама с собачкой"
...помещик Флюгин украл у помещика Сивобразова собаку... (сниженная стилистическая окраска) Там же, с. 55, "Весна"	Андрей Хрисанфыч закурил, но как раз в это время наверху позвонили (суффикс -ыч придает сниженную стилистическую окраску) Там же, с. 178, "На святках"
...в другом, двухэтажном, как раз напротив церкви, жил Цыбукин, Григорий Петров, епифанский мещанин (имеет сниженную стилистическую окраску) Там же, с. 180, "В овраге"	Конца-краю не было этому Хохрюкову...Шельма был, выжига, все прежние его руку держали (сниженная лексика, по звуковому составу напоминает хрюканье) Там же, с. 148, "Шило в мешке"
Что? Какой Марк Иваныч? – залепетала становиха, и ее большое лицо вдруг, в один миг, залилось алой краской (прозвище по профессиональному занятию мужа). Там же, с.86, "Шведская спичка"	Игнат Сверчок занимается волшебством, а жена его Мавра есть ведьма... (прозвище дано по аналогии со стрекочущим насекомым) Там же, с.142, "Унтер Пришибеев"

48